Виноградарей Своих почти, Господи, оживотвори их и помяни меня со святыми; здравие. [В 7..] году и месяце ксанфике [..-го числа]. Фиаситы же следующие: Дуцаг, Саваг комит, Форимаг, Даппай, Трофим, Омар, Са.лих, Мидах, .овулгаий, Аттасий, Алдаг, Кандитций, Адма.ций, Севраг, Да..., аминь.

 

Надписи на колоннах были распространены в ранневизантийское время. Из современных данной надписи примеров упомянем V 342 и IdC 49 (III–V вв.). Неясно, стояла ли эта колонна отдельно или внутри какого-то здания, например, храма.

Стефани, первым упомянувший о надписи (Stephani 1870, 193–194), прочел лишь ΤΙΟ в 3-й строке, ΤΡΟΦΙΝΟΣ в 8-й и ΑΛΜ в 12-й, и поэтому его чтения не учитываются в критическом аппарате.

1–3. В восстановлении начала надписи большой вклад принадлежит Яйленко. Однако ему не удалось реконструировать начальную формулу полностью. В нашем чтении мы также вынуждены прибегать к двум небольшим допущениям: реконструировать гапаксный глагол σεπτάζω, находящий, впрочем, аналогию в таком же гапаксном σεπτεύω (Hesychius, s.v.), и восстанавливать императив ζε͂σο (вм. ζῆσο) без конечного ню (вариант Яйленко ἐ]λ̣έ̣(η)σο(ν) невозможен, т.к. на камне нет лямбды). Чтение конца 2-й строки и начала 3-й строки было любезно предложено нам в частной беседе свящ. Михаилом Желтовым. Просьба о поминовении резчика со святыми типологически близка к формуле надгробий «упокой с праведными» (см. V 64, V 65). Важно отметить, что просуществовавшие до кон. V в. фиасоты, причем явно христианского характера (о чем говорит употребление крестов) называют себя «виноградарями». Это выражение надо понимать, скорее всего, символически (ср., напр., Eusebius Caesarensis. Comm. in Isaiam 2, 51). Тиханова (Тиханова 1926, 553) показала христианское употребление термина «фиасоты» у Феофилакта Симокатты (7, 2, 17): оно означает участников праздника в честь святого (форму θιασῖται ср. в Julius Pollux, Onomasticon 6, 8).

Формула с μνημόνευε в христианской эпиграфике известна нам лишь один раз — в ICUR 24611.

3–4. Датировка по месяцу ксанфику принадлежит боспорской традиции. Туда же должна восходить и датировка по году. Предложение Яйленко, поддержанное Ю.Г. Виноградовым, считать ипсилон, стоящий перед словом «год», не числом 400 (тогда бы надпись относилась к 184–193 гг., что слишком рано и по содержанию, и по палеографии), а недописанным пси (без верхней вертикали) следует отвергнуть, так как во всех боспорских надписях 2-й пол. V в. число сотен в обозначении года всегда стоит в конце (ср. V 265, V 303, V 342). Сохранившаяся после ипсилона вертикальная черта также не может принадлежать пи, так как последнее имеет в надписи удлиненную перекладину, для которой нет места в данном случае — таким образом, эта вертикаль — обломок гаммы, мю или ню. Учитывая то, что перед ипсилоном стоит знак типа колона, наиболее вероятным представляется восстановление слова ὑγία, употребляющегося как отдельное восклицание в христианской эпиграфике изолированно (Gough 1958, 244–250) или в сочетании с другими (SEG 35.1529, 1531, 1532; IGLS 304, 381, 1463, 2070). Обозначение года, следовательно, стояло в начале 4-й строки, однако начало ее левого края позволяет реконструировать кроме необходимого пси, скорее всего, лишь одну букву (см. ниже).

6. Напротив, предложенное Ю.Г. Виноградовым отождествление комита Савага в 6-й строке с комитом Савагом, известным по 3 другим надписям 478–492 гг. (V 265, V 305 и V 342) позволяет отнести данную надпись к последней четверти V в. С учетом этого хронологического промежутка, единственная цифра перед пси была либо омикроном, либо пи — надпись датировалась, таким образом, 770-ми или 780-ми гг. боспорской эры, т.е. 473–474 или 483–484 гг. по Р.Х. Как верно отметил Ю.Г. Виноградов, Саваг один из всех фиасотов обладает титулом и его имя отмечено крестом. Этот крест, вероятно, не имеет отношения к упоминанию умершего (это противоречит словам «оживи» и «здравие»), а скорее маркирует двух особых персонажей (см. ниже).

8. Второй крест стоит около имени Трофим, единственного, отметим, христианского среди всех остальных (см. комм. к V 49). Однако следующие за ним буквы вряд ли следует считать, вопреки Ю.Г. Виноградову, сокращением слова «мученик».

Два креста именно рядом с христианским именем и именем крупного боспорского чиновника наталкивают на размышления о характере упоминаемого в надписи фиаса: не исключено, что он существовал лишь как аристократическое сообщество, не обязательно христиан. Отнесение надписи к кон. V в. разрушает гипотезу И.А. Левинской (Левинская 2000,211–213, прим 158), которая датировала ее IV в. и считала членов фиаса недавно обращенными в христианство иудейскими «квазипрозелитами».

Относительно остальных имен см. прил. 1.

13. Как полагается христианскому прошению, текст заканчивается словом «аминь».